Коллекционер старинных книг спрашивает своего приятеля, нет ли у него книг такого рода.
— Теперь уже нет, — отвечает друг, — неделю назад я выбросил библию, которая валялась у меня хрен знает сколько, кажется, это было издание...
Гут... как его... Гутен...
— Гутенберга? Ты выбросил библию Гутенберга? Да ведь это же была первая из напечатанных книг! Ей цены нет! Сейчас за один экземпляр этого издания дают 4 миллиона долларов!
— Ну, за мою, я думаю, никто бы и ломаного гроша не дал, потому что какой-то муд@к исписал в ней все поля. Кажется, его звали Мартин Лютер.
— Теперь уже нет, — отвечает друг, — неделю назад я выбросил библию, которая валялась у меня хрен знает сколько, кажется, это было издание...
Гут... как его... Гутен...
— Гутенберга? Ты выбросил библию Гутенберга? Да ведь это же была первая из напечатанных книг! Ей цены нет! Сейчас за один экземпляр этого издания дают 4 миллиона долларов!
— Ну, за мою, я думаю, никто бы и ломаного гроша не дал, потому что какой-то муд@к исписал в ней все поля. Кажется, его звали Мартин Лютер.